Она бежала по мрачному коридору, крепко сжав зубы, а сердце панически бухало о рёбра. Потёртый линолеум холодил голые ступни, а подол длинной рубахи холщовыми крыльями хлопал по бёдрам. За руку она тянула ребёнка. Черноволосый щуплый мальчуган послушно семенил рядом, не издавая ни звука. Безропотной куклой он следовал за матерью, не глядя по сторонам. Застывший взор его глаз, словно тёмные окна опустошённой души, был устремлён строго вперёд, ловя в отражении неровный свет флуоресцентных ламп. Но женщина будто не видела этого или просто не хотела замечать столь разительные перемены в своём всегда таком жизнерадостном чаде. Больше всего на свете она боялась сейчас быть замеченной. Панический страх липкой ладонью стискивал горло, мешая дышать, заставляя сквозь шум в ушах слушать шлепки своих ног и лихорадочный грохот сердца.
Если б кто знал, чего стоило ей втереться в доверие и выкрасть заветный ключ. Недели притворств наконец увенчались успехом, и остался всего один шаг.
Шаг из мрачных застенков в большой суетный мир, где вполне можно спрятаться от длинных рук суровой системы.